Для наших отсталых людей это особенно актуально.
В России о нём практически ничего не слыхали. Леваки погрязли в троцкизме и сталинизме, стали старьевщиками.
Также "коммунитаризм" многие пишут как "коммьюнитаризм".
Я не являюсь приверженцем данной теории, но кое-что возьму. Тем более она ещё не структуризировалась.
В политической философии в 1980—1990-е гг. сложилась целая школа социальной и политической мысли под названием коммунитаризм. Его главными представителями являются М.Сандел, М.Уолцер, А.Макинтайр и Ч.Тейлор. В эти же годы они опубликовали ряд капитальных исследований, которые сегодня широко обсуждаются в международном научном сообществе. В России об этих концепциях и главных темах дискуссии, порожденной коммунитаризмом, почти ничего не известно. В то же время коммунитаризм постепенно превращается во влиятельную политическую идеологию современности.
Суть коммунитаризма — обсуждение различных аспектов братства как состояния общества и социального идеала. На пути к воплощению данного идеала коммунитаристы ставят и решают три взаимосвязанных проблемы:
• тотальная критика современного индустриального общества в его капиталистической и социалистической формах, включая все его социальные и политические институты;
• отбрасывание главных политических идеологий современности (либерализма, консерватизма, марксизма и социализма), поскольку каждая из них внутренне противоречива и породила множество непредвиденных следствий на практике;
• обоснование значимости идеала братства. Рассмотрим эти темы более конкретно.
1. Современное общество
В коммунитаризме главная задача философии и всей системы социальных наук усматривается в разработке теоретических основ глубинной критики современного общества. А также всей системы политических дебатов, посредством которой обсуждаются проблемы этого общества. В демократических странах Запада данная система претендует на «рациональность». По мере социальной трансформации она заимствуется Россией и другими странами Восточной Европы. Данная система считается эффективной и не отвергается целиком ни одним из направлений современной социально-политической мысли и практики. Либерализм, консерватизм и социализм находят в демократии свою нишу.
То же самое относится и к академическим дискуссиям в системе социальных наук. Наряду с политическими дебатами они характеризуются абсолютным произволом и не имеют никакого отношения к рациональности. В современных политических спорах и академических дискуссиях используются несоизмеримые аргументы. Альтернативные посылки каждой из сторон не содержат никаких рациональных критериев для оценки аргументов другой стороны.
Политические дебаты и дискуссии ученых — это столкновение различных воль. Каждая из них руководствуется произвольным выбором. Посылки, концепции и аргументы дискутирующих сторон восходят к разным историческим истокам и контексту. А философы и теоретики всегда неполно и избирательно отражают историю культуры. При таком положении любое использование так называемых «объективных и безличных» критериев — в виде логики, юридических и академических процедур — ведет к доминированию вопи психически более сильного и ловкого типа над другими.
Иначе говоря, научные и властно-политические критерии в современных политических дебатах и академических дискуссиях уже давно стали неразличимыми. Эмотивизм в этике и волевая концепция власти в политике служат «теоретическим» обоснованием их отождествления. Но если эмоции и воля превращаются в комплексы классов суждений, то возникает логический круг в доказательстве. Эмотивизм в этике и волюнтаризм в политике являются наиболее распространенными концепциями. Если согласиться с их сторонниками, то никаких существенных различий между противоположными суждениями об одних и тех же фактах и объектах не существует. Однако само выражение чувств и воли является не функцией суждений, а функцией их использования в определенных обстоятельствах. В результате открывается широкое поле для манипуляций.
Таким образом, коммунитаризм ставит под сомнение всю методологию социального познания. Акцент на исследование манипулятивных отношений в обществе, использующем демократические институты, — главный нерв коммунитаристской концепции.
1.1. Социальные фигуры и демократическая личность
Современное так называемое «гражданское общество» разделено на две сферы: множество организаций, в которых цели и ценности полагаются данными и не подлежат обсуждению; множество индивидов, вовлеченных в обсуждение вопроса о ценностях, но не обладающих возможностями рационального решения социальных проблем. В каждой из данных сфер отражены интернализация и репрезентация индивидов. Но главные фигуры социальной жизни полагаются неизменными в не подлежат обсуждению. О каких же фигурах речь?
При ответе на этот вопрос коммунитаристы отвергают ролевую концепцию общества и связанную о ней либеральную социологию. Современное общество состоит не из множества социальных ролей, а из нескольких ключевых фигур.
Социальная фигура — это типологическая конструкция. Она предписывает определенные правила поведения людям, выполняющим социальные роли. Фигура содержит в себе драматические и моральные мотивации. В ней сливаются роль и личность. А возможности действия определяются более конкретно.
Социальные фигуры представляют определенную культуру. Специфика культур определяется типичными свойствами выступающих в них фигур. Для описания данной специфики требуется выделить в них и описать фигуры, обладающие репрезентативностью на длительных промежутках времени. Независимо от социальных и политических преобразований. Идей и теория могут воплощаться и жизнь только благодаря фигурам. Одновременно фигуры служат масками. Человек надевает их на себя под влиянием общественного мнения, философских, этических и политических теорий.
Например, культура викторианской Англии определялась фигурами Директора школы, Путешественника и Инженера. А культура вильгельмовской Германии — фигурами Офицера, Профессора и Социал-демократа. В современном обществе типичными фигурами являются Эстет, Менеджер и Терапевт.
Первообраз Эстета восходит к аристократии прошлых веков. Она обладала свободным временем для воспитания и культивирования этического и эстетического вкуса. На протяжении последнего столетия Эстет преобразовался в тотального Потребителя. У него нет времени для формирования самобытного вкуса, и потому он довольствуется шаблонами» которые культивируются рекламой. Первообраз Менеджера восходит к прусскому Офицеру. Фигура Терапевта восходит к представителям юридических и духовных (идеологических) сословий. Они уже давным-давно пытаются врачевать общественные нравы. Все фигуры могут сосуществовать в одном и том же индивиде. Они порождают и укрепляют друг друга.
Общая характеристика современных социальных фигур — ликвидация различий между манипулятивными и неманипулятивными социальными отношениями во всех сферах действительности. Менеджер не интересуется вопросом о целях организационных структур, а Терапевт считает пустым звуком вопрос о целях человека. Эти целя устанавливаются без соотношения с комплексом концепций человека (экономического, политического, религиозного, производящего, играющего и т.п.), существующих в культуре. Менеджер сосредоточен на технология преобразования сырья в готовый продукт, инвестиций— в прибыль, неквалифицированной рабочей силы — в квалифицированную. Терапевт занят технологией по преобразованию тела и души индивидов в идеальные винтики современного социального организма. По сути дела, весь комплекс социальных ролей и профессий вписывается в данные характеристики.
Все фигуры при выполнении ролей не обсуждают проблему оснований собственного социального статуса. Они осознают себя и воспринимаются другими людьми как «необходимые» элементы социальной жизни. Поле деятельности социальных фигур ограничено стремлением к достижению «консенсуса» с кем угодно. А сама сфера деятельности предстает перед ними как комплекс фактов, средств достижения целей и калькулируемого успеха. В результате ценность истины в современном обществе подменяется ценностью успеха — экономического, организационно-управленческого, психологического, политического, идеологического. Однако успех любого действия нисколько не свидетельствует о его истинности. Тем не менее подмена истины на успех легитимируется главными идеологиями современности (либерализмом, консерватизмом, марксизмом) и их философскими продуктами (прагматизмом и постмодернизмом). Словарь потребительских, менеджерских и терапевтических действий сегодня пронизывает всю сферу повседневной жизни, образования, религии, средств массовой информации, политики и социальной науки.
Социальный статус Эстетов-Потребителей, Менеджеров и Терапевтов определяется их местом в иерархии знаний и навыков. Сама же иерархия как определенное и потому ограниченное социально-историческое отношение не ставится под сомнение. В результате устраняется принципиальная противоположность между демократическим содержанием познавательных, моральных и политических проблем, на решение которых нет ни у кого монополии, и монополией отдельных социальных групп на менеджерскую и терапевтическую деятельность. Столетний спор между представителями разных направлений элитаризма (см. вторую главу) в политике, управлении и социальных науках маскирует данную противоположность.
Все указанные характеристики социальных фигур отражены и в личностной сфере современного общества.
Демократическая личность не обладает ни стабильной социальной идентификацией, ни устойчивыми моральными принципами, ни постоянными политическими предпочтениями. В результате все сложившиеся в новое время теории социальной структуры, системы морали и политические идеология потеряли смысл, Демократическая личность готова быть кем угодно. Выполнять любую социальную роль. Голосовать за любого кандидата в политические структуры государства. Исповедовать любую религию. И соглашаться с любой концепцией и точкой зрения, если только они не нарушают общих правил потребительского, менеджерского и терапевтического отношения к действительности.
Демократическая личность сама по себе ничего не значит и не обладает никакими отличительными признаками, кроме преемственности тела. Правда, люди обладают памятью. Однако в современном обществе память подвергается достоянной коррозии. Функционирование памяти в тоталитарных и демократических обществах в принципе одинаково. Забытье стало главной характеристикой современного общества. Гонка информации и интеллектуальные моды (типа ностмодернизма) заменяют обсуждение принципиальных моральных, политических и мировоззренческих проблем. Поэтому преемственность тела стала главным носителем .демократической личности.
А тело было и остается комплексом желаний, потребностей и эмоций. В итоге тотальный произвол стал нормой жизни современного общества. Ни о какой его рациональности не может быть и речи. В настоящее время не. существует такой рациональности, которая способна нарушить приоритет средств над целями в любой сфере социальной и индивидуальной жизни. Произвольный субъективный выбор, освященный в либерализме, стал пределом обоснования любых действий. В его основании лежит принцип «я хочу», OR, не базируется ни на каких строгих рациональных критериях и потому без труда проник в методологию исторических и социальных наук.
Между тем политические дебаты и академические дискуссии в современном обществе не фиксируют ни раскол общества, ни причины господства в нем описанных социальных фигур со всеми их свойствами. Дебаты и дискуссии продолжаются в русле старого спора между индивидуализмом и коллективизмом. Индивидуальные и коллективные ориентации могут выступать в любых доктринальных и политических формах — либерализме, консерватизме, марксизме и социализме. На одном полюсе выступают сторонники индивидуальной свободы, на другом — апологеты государственного контроля и распределения благ. Но никто не противодействует господству в обществе указанных социальных фигур. Следовательно, индивидуалисты и коллективисты в либеральном, консервативном, марксистском и социалистическом «маскхалатах» согласны с расколом общества на две стороны: индивиды, обладающие свободой, суверенностью и выбором, и властно-управленческие аппараты государства, обладающие теми же свойствами для пресечения свободного и суверенного выбора индивидов.
В результате такого «консенсуса» политика современного общества осциллирует между негативной и позитивной свободой. Иначе говоря, предельно несвободные социальные фигуры ведут борьбу за свободу: «Наше общество является обществом, в котором бюрократия и индивидуализм в равной мере являются партнерами и антагонистами. Именно в таком культурном климате бюрократического индивидуализма эмотивистская личность чувствует себя как дома».
Предварительно заметим, что в коммунитаризме понятие бюрократического индивидуализма выполняет методологическую и эвристическую роль. Оно позволяет систематизировать ряд исследовательских, социальных и политических проблем, неразрешенных в либерализме, консерватизме, марксизме и социализме. Коммунитаризм — это попытка выйти за пределы институализироованной социальной науки, политики и идеологии, Речь идет о первом этапе на пути осознания бесплодности либеральных, социалистических н консервативных реформ и революций. Требуется интеграция знания о властно-управленческих аппаратах государства, под каким бы политическим и идеологическим прикрытием они ни выступали. Надо создавать такие концепции, которые могут стать основанием политических программ, направленных против любых правительств и властно-управленческих аппаратов. В коммунитаризме уже сформулированы конкретные предложения для реализации данной задачи.
1.2. Манипуляция и политическая риторика
Бюрократический индивидуализм определяет сферу манипулятивных отношений в современном обществе. Менеджер выступает в маске демиурга социальной жизни. Потребители и Терапевты созерцают его действия и заворожены умениями. Бюрократические структуры существуют во всем мире в виде частных, семейных, национальных, транснациональных корпораций и правительственных агентств. Они устанавливают задачи абсолютного большинства членов современного общества и охватывают социальную жизнь в целом. Любая организация вовлечена в борьбу за средства достижения сверху установленных целей. Ее руководство занято управлением материальными, финансовыми и человеческими ресурсами. Все организации руководствуются официальной и неофициальной (явной и скрытой) дефиницией расходов и прибылей. Теневая экономика, политика и идеология стали универсальными явлениями современного тира. Именно из этого феномена вытекают критерии «рационального» и «успешного» отбора средств для достижения любых целей.
Критерии рациональности и успешности были изначально сформулированы М.Вебером. В настоящее время они широко используются в различных социологических, политологических и организационно-управленческих концепциях. А также в абсолютном большинстве всех экономических, политических и идеологических структур современного мира. Коммунитаристы предлагают отвергнуть веберовскую (и родственные ей) теорию целиком. Прежде всего потому, что она легитимизирует сферу маншгулятивных отношений Независимо от специфики социальных и политических систем. Концепция Вебера — частный случай тотального эмотивизма и произвола. Она не может использоваться для анализа современного общества.
Цели бюрократических организаций порождают конфликты ценностей. Эти конфликты не могут быть разрешены рационально. Выбор всегда связан с предпочтением одной иерархии ценностей всем другим. Этот выбор укоренен также в существовании классов, групп, наций, партий, аргументов, политических и религиозно-мировоззренческих систем. Следовательно, конфликт ценностей в концепции Вебера играет ту же роль, которая характерна для выбора классовой позиции в философии Маркса и Сартра или партийной позиции в политике Ленина и Троцкого.
С мировоззренческой стороны все эти выборы вытекают из ницшеанской концепции «переоценки всех ценностей». Во всех случаях обоснование выбора остается чисто субъективным, хотя используемые аргументы претендуют на «объективное» отражение происходящих процессов. В этом контексте веберовская теория ценностей, социальной структуры и политического господства не являются либеральными и рациональными (как полагают до сих пор большинство последователей и исследователей Вебера), а марксистскими, экзистенциалистскими и эмотивистскими.
Для обоснования этого вывода коммунитаристы обращают внимание на повсеместный факт: в современном обществе индивидуальный выбор любой ценности, обязанности и способа поведения не может быть более рационален, чем выбор любого другого индивида. Отсюда следует, что все оценки, символы веры, религиозные и мировоззренческие системы в равной мере нерациональны. Это — чисто субъективные ориентации, вытекающие из чувств и тела индивидов. Тогда как стратегия внешнего воздействия на тело является универсальной характеристикой не только европейской, но и всех остальных культур. Поэтому никаких различий между религиозной, либеральной и социалистической репрессивной политикой не существует. Легальное господство с присущим ему бюрократическим способом управления ничуть не более рационально по сравнению с традиционным и харизматическим. Наконец, веберовская концепция власти и авторитета не дает возможности адекватно отразить специфику организаций, функционирующих в европейской культуре. Она затушевывает различие между манипулятивными и неманипулятивными отношениями.
Согласно Веберу, цели бюрократии являются лишь средствами поведения и не могут избежать обслуживания материальных и властных интересов и идеалов. Кроме бюрократии никто не может апеллировать к «рациональности» и «успешности». Само использование таких аргументов означает, что только бюрократический авторитет может обладать властью. Однако в современной социологии организаций доказано, что всякий начальник влияет на мотивы и реальное поведение индивидов путем создания ситуации, при которых подчиненные начинают мыслить и вести себя в соответствии с «логикой» начальства. Отношение такой «логики» к рациональным критериям было и останется проблематичным.
Надо учитывать и тот факт, что большинство индивидов заняты в организациях, которые тоже были созданы по частному и государственному произволу. Да и сами государства создаются и рушатся по произволу основателей государств, внутренних и внешних врагов. И чем больше организаций и государств существует в мире, тем больше сфера инстнтуционализованного произвола. Значит, поле рационального поведения индивидов на протяжении XX в. последовательно сужалось, а не расширялось. Следовательно, сами понятия свободы и суверенитета все больше теряют смысл.
Короче говоря, концепция «рациональной бюрократии» должна быть обращена против любых случаев ее использования в качестве «теоретического обоснования» приоритета одних обществ и систем управления перед другими. То же самое относится и к популярной ныне концепции «открытого общества» К.Поппера. Теоретики коммунитаризма обобщили главные направления критики всей методологии и социальной теории М.Вебера и К.Поппера. В итоге обобщения сформулировано принципиальное положение: стремление к устранению конфликтов и «консенсусу» не является основанием легитимной власти правительств всех стран и руководства всех корпораций.
Дело в том, что бюрократический индивидуализм и иллюзия о «рациональности» систем государственного управления — следствия либерализма на практике и в теории. В либеральном обществе люди полагают, что они являются автономными и суверенными субъектами. Одновременно эти субъекты не противодействуют потребительским и бюрократическим видам практики. Рынок, бюрократия и правительства индустриальных стран втянули людей в систему манипулятивных отношений. Она воплощена в социальных фигурах Потребителя, Менеджера и Терапевта, постоянно развивается и совершенствуется. Каждый индивид в большей или меньшей степени является ее представителем и носителем.
С одной стороны, люди стремятся сохранить самостоятельность и суверенность. Приписывают данным качествам ценность. В ней отражено несогласие индивидов с тем, чтобы их трактовали как объекты манипуляции. С другой стороны, люди преследуют свои частные интересы и связанные с ними вкусы. Такое поведение возможно только в рамках манипулятивных отношений, быть свободными от которых не удается почти никому. Поэтому поведение абсолютного большинства индивидов в современном обществе не может быть последовательным.
Непоследовательность выражается в том, что индивиды не ставят перед собой задачу отвергнуть рынок и властноуправленческне аппараты государств одновременно. Люди вынуждены определяться в отношении последних, а не наоборот. Об этом свидетельствуют продолжающиеся на всем протяжении XX в. дискуссии о роли рынка в обществе. И не менее бесконечная критика бюрократии, которая пока не привела ни к каким последствиям: «Неовеберовские теоретики организации и наследники Франкфуртской школы объединяются в театральном хоре современности». Иначе говоря, понятия рынка и бюрократии, а также связанные с ними концепции гражданского общества и государства потеряли теоретическое содержание, превратились в элемент манипуляции. Более того, вся структура наиболее популярных понятия современного общества стала разменной монетой политической риторики правительств, политических партий и социальных наук.
Теоретики коммунитаризма аргументируют этот вьвод путем тщательного лингвистического анализа содержания понятий прав человека, оппозиции, пользы и рациональности.
